Сообщений в теме: 286

[Vova]

 004.jpg   61.07К   106 скачиваний
 005.jpg   64.75К   99 скачиваний
 006.jpg   60К   73 скачиваний

[Vova]

 007.jpg   59.69К   73 скачиваний
 008.jpg   63.68К   87 скачиваний
 009.jpg   59.19К   75 скачиваний

Сообщение отредактировал Vova: 02 April 2010 - 16:32

[Vova]

 0010.jpg   51.64К   80 скачиваний
 0011.jpg   35.99К   67 скачиваний
 0012.jpg   47.27К   67 скачиваний

http://www.b-port.co...p;article=46060 Рашид САЛЯЕВ.Военная драма в Арктических льдах.

http://www.vokrugsve...s/article/5902/ Валентин Иванович Аккуратов.Вокруг света №6-7 1978 год

http://www.polarpost.ru/

Сообщение отредактировал Vova: 02 April 2010 - 20:25

[Vova]

Начало конца...

В конце июня 1942 года подводная лодка К-21 под командованием капитана 2-го ранга Николая Александровича Лунина вышла на боевую позицию для прикрытия судов союзного конвоя PQ-17. Однако вскоре пришел новый приказ. По сообщениям нашей разведки, мощная немецкая эскадра во главе с флагманами гитлеровского флота – линкором «Тирпиц» и тяжелым крейсером «Адмирал Шеер» – двигалась на перехват конвоя. Лунину было приказано действовать на опережение: выследить эскадру и нанести удар.

Легко ли это – выследить эскадру в безбрежном море, где даже самый большой корабль не более чем иголка в стоге сена? Помогли наблюдательность и сообразительность. Резко усилившаяся активность немецких самолетов-разведчиков в данном районе моря позволила предположить, что именно здесь должна появиться немецкая эскадра. Ведь было известно, что гитлеровцы самым тщательным образом старались сберечь основу своей военно-морской мощи – «Тирпиц» и «Адмирал Шеер». Достаточно сказать, что даже выход в море этим кораблям давался только с личного разрешения фюрера. Нанеся все пеленги на места обнаружения самолетов, установить тот сектор, где должен был появиться противник, было уже не так сложно.
И он появился. Первыми шли миноносцы типа «Карл Галстер». За ними, в центре колонны – «Адмирал Шеер» и «Тирпиц». Нашей подлодке предстояло незаметно поднырнуть под днищами охраняющих судов, проникнуть в центр эскадры и там уже, с расстояния гарантированного попадания, дать смертельный залп... Хотя понятно, конечно, что какая в таких условиях может быть гарантия!
«Тирпиц» был судном огромным, по тем временам настоящим монстром: водоизмещение – 45 000 тонн, длина – 243 метра. Восемь дальнобойных орудий главного калибра, 12 торпедных аппаратов... Если поместить его рядом с подлодкой, то куда этой малютке против морского гиганта! Но Лунина и его команду устрашить было невозможно ничем. Они превосходно выполнили сложный маневр и дали залп. Акустик четко слышал звуки взрывов двух торпед, точно посланных в цель старшим матросом Иваном Жуковым. И лодка сразу ушла вниз, в спасительную глубину.
Позже разведка донесла: залп с К-21 не потопил «Тирпиц», но нанес очень серьезные повреждения. Почти на полтора года самый мощный корабль гитлеровского флота был выведен из строя и стоял в доке на ремонте. Не менее важным было то, что, оказавшись, по сути, без флагмана, немцы решили не рисковать, и атака на конвой (34 транспорта с грузом для Советской Армии) была отменена.
Николай Лунин родился в 1907 году в Одессе, потомственный моряк. С двенадцати лет служил юнгой на торговом судне. А к началу войны он имел репутацию одного из лучших советских офицеров-подводников. Еще в феврале 1942 года, до атаки на «Тирпиц», он был представлен к званию Героя Советского Союза.
Зимой 1943 года, когда на счету К-21 было 17 потопленных фашистских судов, Лунин покинул родной корабль. Он был назначен командиром дивизиона подводных лодок. После Победы учился в Военно-морской академии и до выхода в запас в 1962 году занимал ряд ведущих должностей в центральном аппарате штаба ВМФ. Скончался адмирал Николай Александрович Лунин в декабре 1970 года.

Закончен 5-ый боевой поход. Командир ПЛ К-21 капитан 2 ранга Н.А.Лунин принимает поздравления в связи с торпедированием Тирпица.Спиной стоит командующий СФ вице-адмирал А. Г. Головко.
Фотографии- Евгения Ананьевича Халдея.

Сергеев К. М. Лунин атакует «Тирпиц»! — СПб.: ГУП СПМБМ «Малахит», 1999 год http://militera.lib....geev_km/06.html
Командир, атаковавший «Тирпиц» http://gazetam.ru/18...hiy-tirpits.htm
Советская подлодка К-21 стоила всего британского флота http://nvo.ng.ru/his..._submarine.html
Сериал посвящен истории подводного кораблестроения и основан на уникальных архивных материалах. Фильм 3-й. "Защита Лунина" (1939-1945) О подвиге знаменитой лодке "К-21" под командованием Николая Лунина http://rutube.ru/tracks/972748.html

[Vova]

Конец гиганта....

Линейный корабль «Тирпиц» был гордостью немецкого военно-морского флота: длина 251 метр, ширина 36 метров, четыре башни по два орудия калибра 380 миллиметров, несколько десятков орудий среднего калибра, 6 самолетов типа «Арадо», скорость крейсерского хода 30,8 узлов, радиус действия более 10000 километров без дозаправки.Экипаж 2340 человек, из которых 1240 погибли во время бомбардировок корабля.
Заявлением, что уничтожение линкора «Тирпиц» существенно изменит положение на морях, сделанном английским военным кабинетом 25 марта 1942 года, было положено начало охоты за этим крупнейшим военным кораблем, которая длилась более двух лет.

1 апреля 1939 года на верфи Вильгельмсхафена собралось более 80 000 человек, чтобы присутствовать при спуске со стапеля на воду линейного корабля «Тирпиц», являвшегося кораблем того же класса, что и «Бисмарк». Официально было объявлено, что его водоизмещение составляет 35 тонн, что соответствовало морскому международному соглашению по тоннажу военных кораблей. Только после войны стало известно, что в действительности «Тирпиц» имел водоизмещение 43000 тонн, а при полной загрузке и все 53000 тонн. В строй он был введен 25 февраля 1942 года. И с этого дня каждое его передвижение строго контролировалось британской разведкой.
Британская воздушная разведка следила за ходом строительства» Тирпица» на вильгельмсхафенской верфи, а затем и за его ходовыми испытаниями в Балтийском море. По данным аэрофотосъемок была определена скорость корабля. По оценкам, она составляла от 27 до 31 узлов, что при громадных размерах линейного корабля было просто удивительно. Из морского сражения с «Бисмарком» был сделан вывод, что корабли такого класса отвлекают на себя крупные силы, где бы они ни появлялись.
Британскому адмиралтейству было ясно, что непосредственное боевое столкновение с «Тирпицем» будет связано с большими потерями. К тому же открытым оставался вопрос, будет ли вообще побежден этот гигант, обладающий высокой непотопляемостью и весьма приличной скоростью, даже при наличии превосходства британских сил…В течение уже длительного времени «Тирпиц» находится на стоянке в Тронхейм-фиорде, где в сочетании с другими немецкими боевыми кораблями представляет большую опасность для союзных морских конвоев, направляемых в Мурманск.Учитывая возможность авианалетов англичан, немцы приняли меры по тщательной маскировке корабля.Зная, тем не менее, местоположение корабля, англичане чуть ли не каждую неделю совершают облет «Тирпица», производя аэрофотосъемку. Самолеты летали столь низко, что смогли даже вскрыть противоторпедные сети, установленные в два ряда, что позволяло улавливать и торпеды, сброшенные с самолетов.28 и 29 апреля 1941 года английские бомбардировщики совершили новый налет на корабль. Вместо авиационных бомб на этот раз были применены морские глубинные бомбы, специально сконструированные для этой цели, которые не взрывались при ударе о скалы окружавших корабль гор, а скатывались вниз, взрываясь в воде под его днищем.Однако эти налеты большого успеха не имели. Небольшие повреждения быстро устранялись, и «Тирпиц» по-прежнему оставался в строю.Вместе с тем, англичане рассматривали и другую, многообещающую возможность нападения на корабль. Учитывая успешный опыт применения итальянцами наездников на торпедах, с января 1942 года по указанию Уинстона Черчилля начались работы по созданию торпед на двух человек по итальянскому образцу.Экипаж такой торпеды состоял их трех человек: двух водолазов и техника, который помогал им облачиться в водолазные костюмы и прикрепить кислородные баллоны.Такие двухместные торпеды имели размеры обычных торпед, но со съемной головной частью, содержащей 300 килограмм взрывчатки. Вес со снаряженной головной частью этой торпеды составлял почти 2 тонны. В движение они приводились аккумуляторными батареями, которых хватало на шесть часов при скорости 4 километра в час. Таким образом, преодолеваемое ими расстояние не превышало 24 километров.Подготовка наездников начала проводиться с марта 1942 года и уже летом того же года на севере Шотландии стали осуществляться тренировки на сближение с кораблями.На эти торпеды возлагались большие надежды.

Конечно, даже две торпеды с 600 килограммами взрывчатого вещества были для такого гиганта, как «Тирпиц», не слишком опасными, хотя и могли быть доставлены в нужные пункты. Желательно было установить их боевые части в наиболее уязвимых местах — таких, как турбины и рулевое управление. Дело в том, что ремонт этих систем в Норвегии не мог быть осуществлен, и, следовательно, вывод их из строя гарантировал бы на длительное время безопасность и беспрепятственность прохода морских конвоев союзников в Россию.Норвежский куттер «Артур» с капитаном Лейфом Ларсеном взял на борт две такие торпеды с их командами. Вначале торпеды, замаскированные сетями и брезентом, должны были находиться на палубе судна. За несколько часов до прохождения немецких контрольных постов их следовало прикрепить по обоим бортам куттера ниже ватерлинии и войти в Тронхейм-фиорд. И только на удалении порядка 12 километров до цели в дело должны были вступить наездники.Все шло, как и было запланировано. Однако из-за сильного волнения моря стальные тросы, которыми были прикреплены торпеды к судну, перетерлись. И вот, когда «Тирпиц» стал уже виден, тросы лопнули, и торпеды пошли ко дну. В соответствии с полученным распоряжением, куттер топится, а команда пробирается в Швецию и оттуда возвращается в Англию.В конце 1942 года «Тирпиц» перебазируется в Альта-фиорд.
И снова вокруг него устанавливаются мелкоячейные противоторпедные сети и предпринимаются соответствующие меры безопасности.Команда «Тирпица» стала называть свой корабль «островом отдыха», а то и «казармой» — поскольку Гитлер после гибели «Бисмарка» потребовал воздержаться от частых входов его в море. Вот он и находится месяцами у причала.В отдельных случаях, однако, было достаточно просто его присутствие или маневрирование в фиорде, чтобы задержать отправление конвоев из Великобритании из опасения встречи с кораблем.Поэтому британское адмиралтейство продолжало свою борьбу с «Тирпицем». В том же 1942 году проходило испытания новое оружие — подводные лодки-малютки, так называемые «Х»-лодки.

К началу 1943 года было построено 8 таких лодок, команды которых проходили обучение и тренировки в Северной Шотландии. Эти подводные лодки-малютки имели надводную скорость порядка 5 узлов и подводную — в два раза меньше. Их предназначение заключалось в действиях против кораблей противника в его же гаванях.
Экипажи этих лодок состояли из четырех человек, которые не только не могли стоять выпрямившись во весь рост, но даже и спокойно сидеть. Та теснота учитывалась и при проведении тренировок, поскольку в самой такой малютке было установлено практически все оборудование нормальных подводных лодок, естественно в миниатюрном изготовлении.Вот как вспоминает капитан Годфри Плейс о проведении удачной операции против «Тирпица», бывший в свои 24 года назначенным командиром лодки «Х-7», награжденный впоследствии Крестом виктории:
«… Наши лодки имели очень простую конструкцию. Это был корпус, сваренный из трех частей. Метод ведения ими боевых действий заключался в подведении двух больших мин — мы называли их боковыми зарядами — под днище намеченной цели. Установив взрыватели с часовыми механизмами, мы нажимали на рычаги, освобождавшие заряды, которые падали на грунт под днище корабля.Свои тренировки мы проводили в условиях, максимально имитировавших «Тирпиц» на его стоянке в Альта-фиорде и двойные защитные противоторпедные сети.Специально изготовленный макет «Тирпица» служил для отработки действий по постановке мин в необходимых местах под корабль.К цели мы должны были подходить своим ходом, но это было нам не по силам из-за величины расстояния от базы до фиорда. Поэтому весь основной переход нас тащили за собой большие подводные лодки. Процедура эта довольно проста, если экипажи обеих лодок предварительно отработают синхронность погружения и всплытия…»
Первоначально планировалось отправить шесть подводных лодок типа «Х» для нанесения удара по «Тирпицу» еще весною 1943 года. Поскольку однако подготовка экипажей еще не была полностью закончена, пришлось перенести операцию на осень, так как проводить ее в светлые ночи летом было слишком рискованно.Адмиралтейство приняло решение начать операцию 11 сентября. Подрывные заряды были укреплены по бортам лодок «Х» и буксирные тросы заведены на большие подводные лодки.Однако 10 сентября, то есть за сутки до начала планировавшейся операции, адмиралтейству было доложено, что в Альта-фиорде кроме «Тирпица» стоит на якоре еще и «Шарнхорст».Это сообщение подтвердило радиограмму участника норвежского движения Сопротивления Торстена Рааби:«Тирпиц», «Шарнхорст» — Каа-фиорд. «Лютцов» отсутствует.
Рааби наблюдал за движением немецких кораблей с колокольни церкви, откуда открывался вид на весь Альта-фиорд и откуда он иногда производил даже их фотографирование. Оттуда же он ежедневно радировал в Лондон о положении дел. Имя Торстена Рааби стало широко известным после того, как он совместно с Тором Хейердалем ересен на «Кон-тики» Тихий океан пятью годами позже — в 1947 году.
Принятые меры безопасности в отношении «Тирпица» казались немцам вполне достаточными: 4 батареи зенитных орудий на высотах вокруг Каа-фиорда и кроме того зенитная артиллерия и дымовые установки на самом корабле. Берега фиорда и ближайшие острова, кроме того, заминированы. Пролив Стернзунд охраняется сторожевым кораблем, а два другие перекрыты сетями и минными заграждениями. На островах Лоппа и Арй установлены береговые батареи и торпедные аппараты. В защитную систему входят также сторожевые посты и посты наблюдения. Ближе к «Тирпицу» — там, где Альта-фиорд отделяется от Каа-фиорда группой рифов и скал, установлена противолодочная сеть длиною 300 метров, которая на ночь закрывается, оставляя в дневное время узкий проход.
Второй пояс заграждений — перед самым кораблем — составляет так называемый «сетевой ящик», представляющий собой прикрепленные к плавающим буям два ряда противоторпедных сетей, уходящих на глубину до 15 метров. Остающийся до грунта зазор для подводных лодок почти непреодолим.На борту самого «Тирпица» меры безопасности также приняты и соблюдаются неукоснительно. Многочисленные наблюдательные посты имеют задачу постоянно держать в поле зрения воздух, водную поверхность и берег. Внимание экипажа постоянно обращается на возможность попыток вражеских диверсионный действий.
Лох Кернбоун, Северная шотландия, 11 сентября 1943 года, 4 часа пополудни. Несмотря на сильный ветер и большое волнение моря, первая подводная лодка, таща за собой лодку-малютку выходит из бухты. За нею следуют еще пять подлодок, каждая буксируя по лодке-малютке.
Подводные лодки идут в надводном положении, тогда как лодки-малютки в дневное время вынуждены уходить на небольшую глубину, чтобы не быть засеченными немецкой воздушной разведкой. На переходе в лодках «Х» находятся запасные команды, которые затем при подходе к цели будут заменены специально подготовленными экипажами. Такая подмена была необходима, так как при переходе людям было не до сна, да и питание составляли только консервы.Перед самым подходом к норвежскому побережью произошла утеря лодки «Х-9». Буксирный трос оказался оборванным, а на поверхности моря было обнаружено масляное пятно. Лодка эта найдена так и не была. У лодки «Х-8» буксирный трос также оборвался, но она удержалась на поверхности моря. Ее однако, сняв экипаж на подводную лодку-буксир «Синимф», все же пришлось затопить.
Вечером 20 сентября 1943 года, после девятидневного перехода, лодки, наконец, находились в намеченном месте и можно было приступать к операции. В период между 18.30 и 20.00 часами произошла смена экипажей лодок «Х». Затем лодки «Х-5», «Х-6», «Х-7» и «Х-10» отправились в самостоятельное плавание. Было запланировано, что после производства атаки лодки-малютки возвратятся к базовым подводным лодкам, которые отошли в открытое море в заранее намеченные районы ожидания.И вновь предоставим слово капитану Плейсу, который продолжил свой рассказ:
«Примерно в 21.15 нам пришлось обходить минное заграждение. Нам было известно только, что первое минное заграждение должно встретиться уже в проливе Стернзунд, но не более. Поскольку наша лодка имела небольшую осадку, в надводном положении особенно опасаться было нечего. Ночь была тихой, и вот на востоке стали различаться горы. Луна освещала их снежные склоны и пролив был виден мне вполне отчетливо. На северо-востоке неподалеку от берега просматривались огни небольшого судна. На самом берегу местами виделся свет, но на водной поверхности было темно.
С наступлением рассвета я ушел под воду и весь день находился под водой. Дальнейшим движением лодки приходилось руководить по карте. Мы пошли на юг, навстречу горам, как бы образующим своеобразную воронку, в месте сужения которой стоял «Тирпиц», прикрытый защитными сетями. Хотя эти сети и были нанесены на карту, я знал, что немцы установили еще дополнительные заграждения, которые были нам неизвестны. Но я пытался не думать об опасностях.После наступления темноты 21 сентября мы вновь всплыли. Довольно длительное время я ожидал появления других наших лодок, так как мы договорились совершать атаку совместно в 6.30 утра следующего дня. Ночью установил часовые механизмы с замедлением на шесть часов. Затем переоделся потеплее.Поскольку ни одну из лодок я так и не увидел, решил атаковать корабль в одиночку. И тут появилось первое противолодочное заграждение, в котором где-то должен же был находиться проход, используемый немецкими патрульными катерами и небольшими судами. Осмотрев внимательно заграждение, я увидел этот проход, к которому мы, к счастью, как раз вышли. Через него-то мы и проследовали. Несмотря на темноту, я заметил невдалеке немецкий патрульный катер, и мы сразу же ушли под воду. Далее мы продвигались на глубине 23 метров, как вдруг уткнулись в сеть, которая нас держала, не позволяя никаких движений.Минута проходила за минутой. И вдруг мы освободились, начав вертикальное всплытие. Выйдя на перископную глубину, увидел не далее как в двадцати метрах громаду «Тирпица» — более сетей уже не было.На глубине примерно 3 метра мы подошли к левому борту корабля и опустились под его киль, где и сбросили один из зарядов под орудийной башней Б. Дав задний ход, сбросили второй заряд в 45–60 метрах от кормы под орудийной башней Ц.Сбросив заряды под килем корабля, мы решили уйти на глубину 30 метров, чтобы попытаться найти место, где проскочили сквозь сетевой ящик, выходя к «Тирпицу». Однако на глубине 18 метров мы уткнулись в сеть и зависли. До взрыва наших зарядов оставалось около часа, а ведь и другие наши лодки могли успеть установить свои взрывные устройства. Так что следовало выбираться из сетей как можно скорее.Мы попытались всплыть наверх, чтобы хоть этим увеличить расстояние до места ожидаемого взрыва. И уже вскоре последовал ужасный взрыв, ударной волной которого нашу лодку выбросило из сети. Всплыв, мы увидели, к своему разочарованию, что «Тирпиц» был по-прежнему на плаву. Заметив нас, немцы тут же открыли огонь из орудий и крупнокалиберных пулеметов. Корпус лодки получил несколько пробоин.Погрузившись на глубину, мы стали уходить. В дыры корпуса однако хлынула вода. Выбора у нас не оставалось: лодку надо было покидать. А как это сделать? Когда мы всплыли, пули опять забарабанили по борту лодки. Сняв свой белый свитер, я высунулся из люка и стал им размахивать, подавая сигнал, что мы сдаемся. Справ от себя увидел длинный понтон и поплыл к нему. Доплыв до него, обернулся. «Х-7» уже исчезла.»Кроме капитана Плейса, из экипажей «Х-7» спасся еще только один человек.
Лодке «Х-6» под командованием шотландца Дональда Камерона тоже удалось преодолеть сетевые заграждения и установить свои заряды под днищем «Тирпица». Вынужденный после этого всплыть в непосредственной близости от корабля, Камерон вместе с экипажем был взят в плен, а лодка затонула.Лодка «Х-10» из-за поломки двигателя была вынуждена возвратится. Когда экипаж перешел на базовую подводную лодку, лодку-малютку пришлось затопить, так как ожидалась штормовая погода.Лодка «Х-5» вошла в Каа-фиорд, но метрах в 500 от «Тирпица» была обнаружена и потоплена огнем его скорострельных пушек. Из команды лодки никто не спасся.В вахтенном журнале «Тирпица» об этих событиях была сделана следующая запись:
«22.09. Каа-фиорд. Проход в сетевом заграждении для катеров и буксиров открыт. Пост наблюдения и оповещения сменен в 7.00. Расчеты зенитных средств — сокращенного состава. Основное внимание, согласно приказа, уделяется наблюдению за морем и сушей из-за опасений попыток диверсий. Унтер-офицером с правого борта обнаружен похожий на подлодку продолговатый черного цвета предмет внутри сетевого ящика метрах в 20 от берега. С задержкой примерно в 5 минут об этом доложено старшему помощнику командира корабля, так как было высказано предположение, что это — кит.»
А вот как вспоминает контр-адмирал Ханс Майер, бывший тогда командиром «Тирпица», о тех событиях:
«22 сентября 1943 года мы стояли на якоре в Северной Норвегии в ограждении сетей. Я сидел за завтраком, как вдруг у меня появился совершенно неожиданно старший помощник и доложил, что в сетевом ящике замечен предмет, похожий на маленькую подводную лодку. Сам он в это не особенно верил. Ведь сколько раз объявлялась тревога по пустякам. В изложенное я тоже не особенно поверил, но на всякий случай все же решил объявить тревогу. Старший помощник вышел, и через несколько секунд на корабле раздался сигнал тревоги. Прошло совсем немного времени, и я стал одевать шинель. Тут опять появился мой старший помощник и доложил, что в результате сброса небольших глубинных бомб подводная лодка была вынуждена всплыть и были выловлены 4 англичанина, которые доставлены на борт корабля.Офицеры и матросы стали по тревоге занимать боевые посты. Я тоже направился на командный мостик, думая, что следовало бы сейчас предпринять. Можно было предложить постановку магнитных или донных мин. Применение торпед казалось мне мало вероятным, так как расстояние было слишком мало. Единственно, что я мог предпринять, так это как можно быстрее сняться с якоря и отойти от причала. Так как машины не работали, пришлось сниматься с двух якорей вручную. Даже подняв носовой якорь, мне удалось через несколько минут отвести корабль в сторону метров на тридцать-сорок. С кормовым якорем однако произошла некоторая задержка, так как он был значительно тяжелее, являясь основным. Так что корма осталась практически на месте. Минут через двадцать раздался оглушительный взрыв. Справа от носа корабля поднялся мощный водяной столб. Я тут же подумал, что корабль, слава Богу, больших повреждений получить при этом не должен. Когда же стали поступать доклады служб всего корабля, мне стало ясно, что и в кормовой части тоже произошел взрыв мины. В результате этого корабль получил, к сожалению, значительные повреждения. С подшипников были сорваны турбины и обе кормовые орудийные башни. Без ремонта было не обойтись. А проводился он там же, в Северной Норвегии. Некоторые повреждения получило и рулевое управление. Ремонтные работы затянулись, и корабль был вновь готов к бою только в начале марта 1944 года, то есть по прошествии пяти с лишним месяцев. Все повреждения были устранены полностью, и корабль снова находился в отличном состоянии. Скорость он опять смог развивать более 30 морских миль в час.»

Стоянка корабля после этого была выбрана в районе Тромсе. Переход туда был осуществлен скрытно в надежде, что англичане потеряют к нему интерес. И в действительности британское адмиралтейство довольно длительное время было в неведении о состоянии корабля. Ему было лишь известно, что «Тирпиц» поврежден и, может быть, даже сильно, но не потоплен и не потерял маневренности.И хотя местоположение «Тирпица» стало известно англичанам довольно давно, решающий удар был нанесен только12 ноября 1944 года. Для этой цели была специально сконструированы авиабомбы весом 5000 килограмм, которые и были сброшены на корабль. «Тирпиц» перевернулся и так и остался лежать килем на воде. В его стальном чреве была заживо похоронена почти половина экипажа.


Януш Пекалкевич.

http://militera.lib....hofield/18.html Schofield, B.B. The Russian Convoys. — London: B.T. Batsford Ltd., 1964.
http://base13.glasne...xt/tirp/t.htm#c Frere-Cook The attacks on the "Tirpitz"
http://lib.rus.ec/b/185468 Подводные лодки: Свыше 300 подводных лодок всех стран мира
http://www.bismarck-class.dk/ Bismarck & Tirpitz

Сообщение отредактировал Vova: 05 April 2010 - 23:13

[DMS]

Извиняйте что встреваю, но может Вам с Torом объеденить усилия по Тирпицу (тема: Немного о морских конвоях и Мурманске 8 стр.) ?

[Vova]

В интересах дела-каждый имеет право голоса,главное дабы польза была....

[Thor]

В интересах дела-каждый имеет право голоса,главное дабы польза была....

[DMS]

В интересах дела-каждый имеет право голоса,главное дабы польза была....

ну понятно, в разных темах так в разных.

[Thor]

Начало конца...

Позже разведка донесла: залп с К-21 не потопил «Тирпиц», но нанес очень серьезные повреждения. Почти на полтора года самый мощный корабль гитлеровского флота был выведен из строя и стоял в доке на ремонте.

Владимир,доброй ночи,заходите ко мне в тему о конвоях,читайте опровержение

[Vova]

В выводах написанного в Военно-морской академии реферата в 60-е годы,Николай Лунин отметил: "В 18 часов 1 минуту 30 секунд атаковал четырьмя торпедами, выпущенными из кормовых торпедных аппаратов германский линейный корабль "Тирпиц". Научный руководитель профессор ВМА капитан 1-го ранга К.В. Пензин спросил Лунина: "А как же относительно результатов атаки?", на что получил ответ: "пусть разбираются разведчики и историки. Это их дело..."

[Thor]

В выводах написанного в Военно-морской академии реферата в 60-е годы,Николай Лунин отметил: "В 18 часов 1 минуту 30 секунд атаковал четырьмя торпедами, выпущенными из кормовых торпедных аппаратов германский линейный корабль "Тирпиц". Научный руководитель профессор ВМА капитан 1-го ранга К.В. Пензин спросил Лунина: "А как же относительно результатов атаки?", на что получил ответ: "пусть разбираются разведчики и историки. Это их дело..."

Знаете,Владимир,когда на Богословском кладбище в Ленинграде увидел намалеванную свастику на памятнике Маринеско-так тоскливо стало....потерянное поколение,страна без правдивой истории.

Сообщение отредактировал Tor: 06 April 2010 - 09:41

[Vova]

Мне вспоминается иное,в середине 80-х находясь в очередном отпуске и будучи на Богословском погосте,тогда флотская общественность прямо поставила вопрос о присвоении ГСС командиру С-13 А.И.Маринеско,у того первого,довольно скромного надгробного камня, была типовая ограда,на прутьях которой были повязаны ленточки с матросских бесок всех флотов и флотилии ВМФ СССР....

Сообщение отредактировал Vova: 06 April 2010 - 09:30

[hellcat]

"Советская подлодка К-21 стоила всего британского флота " Как то странно сейчас видеть подобные заявления. Кому выгодно писать такую галиматью? Историки разобрались-боевой счёт К-21 почти равен нулю, предположительно потоплен сейнер "Froey" (40 брт), и предположительно потоплено несколько мотоботов, да на её минах предположительно погиб транспорт "Besshaim" 1774 брт и корабль ПЛО UJ 1110. Вот и всё. Мне кажется, что подобное враньё кроме вреда ничего принести не может. Да, чуть не забыл-артогнём уничтожены 2 мотобота (55 брт).

Сообщение отредактировал hellcat: 06 April 2010 - 23:53

[Thor]

Сравнительные показатели боевой эффективности советских и английских ПЛ в 1941 г.

ПЛ СФ
Число атак (торпед. + артиллер.): 52+7
Потоплено ТР/военных кораблей: 3 (6.447 брт)/1 охотник
Повреждено ТР/военных кораблей: --/ --

ПЛ КБФ
Число атак (торпед. + артиллер.): 20+1
Потоплено ТР/военных кораблей: 1 (3.724 брт)/1 ПЛ
Повреждено ТР/военных кораблей: --/ --

ПЛ ЧФ
Число атак (торпед. + артиллер.): 23+2
Потоплено ТР/военных кораблей: 5 (15.803 брт)*/1 паром
Повреждено ТР/военных кораблей: --/ 1 паром

Сов. ПЛ за 1941 (всего):
Число атак (торпед. + артиллер.): 95+10
Потоплено ТР/военных кораблей: 9 (25.974 брт)*/3 военных корабля
Повреждено ТР/военных кораблей: --/ 1 военный корабль

Брит. ПЛ
Число атак (торпед. + артиллер.): 25+2
Потоплено ТР/военных кораблей: 7 (17.888 брт)/2 охотника
Повреждено ТР/военных кораблей: 1 (4769 брт)/ --

* В том числе два (605 брт) турецких.

Сообщение отредактировал Tor: 07 April 2010 - 13:41

[Vova]

Врядли можно упрекнуть автора этого издания в излишней ангажированности,полагаю стоит почитать:

Дэвид Ирвинг Разгром конвоя PQ-17 http://lib.rus.ec/b/157736

[hellcat]

Врядли можно упрекнуть автора этого издания в излишней ангажированности,полагаю стоит почитать:

Дэвид Ирвинг Разгром конвоя PQ-17 http://lib.rus.ec/b/157736

Спасибо за ссылку! Читал в далёкой юности, очень впечатлило.

[DMS]

Корабельная сторона от 22 июля 2002 г
«Цитронелла» на Груманте
Старейшие архангельские лоцманы, те, кто застал начало Великой Отечественной, часто вспоминали пассажирский пароход «Empress of Canada» («Императрица Канады»). Он остановился вблизи Северо-Двинского плавучего маяка 29 августа 1941-го. Такого большого корабля на Белом море давно не видели. К тому же он стал на якорь не один, а в окружении английских военных кораблей, к которым архангелогородцы еще не успели привыкнуть...
Встречать «Императрицу» тогда выехал командующий Беломорской военной флотилией контр-адмирал М. М. Долинин. От англичан его приветствовал контр-адмирал Филипп Вайан - один из самых авторитетных офицеров британского флота.
На борту «Императрицы» в Советский Союз вернулись 2 тысячи советских шахтеров и членов их семей, спешно эвакуированных из далеких горняцких поселков Шпицбергена. Так в годы Второй мировой русские вынуждены были временно покинуть древнюю землю за полярным кругом, когда-то названную ими Грумантом...

Сомнительный нейтралитет архипелага
Русские поморы появились на этом отдаленном архипелаге уже в XIII веке. По крайней мере, так утверждали многие, а в их числе - такие авторитетные наши историки, как М. Белов и А. Григорьев. Известный норвежский исследователь Шпицбергена Б. Кейльхау с ними соглашался... Вообще проблема: кто впервые обосновал промысловые становища - русские или норвежцы, именовать ли Шпицберген по-русски - Грумантом, либо по-норвежски - Свальбордом - до поры до времени всерьез занимала лишь узкий круг историков. Когда же стал вопрос о территориальной и государственной принадлежности островов, где помимо всего прочего обнаружили залежи каменного угля, упомянутые научные изыскания приобрели особое значение...

Норвежцы поступили умно - открыто заявили о своих претензиях на Шпицберген как раз в тот момент, когда России было явно не до архипелага, и даже если она вдруг нашла бы необходимым прибрать его к своим рукам, то вряд ли смогла отстоять свои притязания.

Норвежский суверенитет над островами был установлен Парижским договором 1920 года. Вместе с этим 14 стран, подписавших документ, предоставляли право своим гражданам заниматься здесь охотой, рыболовством, приобретать и разрабатывать месторождения полезных ископаемых наравне с Норвегией. Советский Союз присоединился к Шпицбергенскому трактату лишь в 1935-м. Но десятью годами раньше Норвегия уже объявила архипелаг частью своего королевства. Таким образом, к началу войны Шпицберген вовсе не был «нейтральной» территорией, как по обыкновению принято считать.

Советский Союз наладил здесь добычу угля, правда, объемы ее были невелики. Например, в 1937-м они составляли всего 440 тысяч тонн. После 22 июня в сорок первом решили эвакуировать на родину население двух наших горняцких поселков - Грумант-сити и Баренцбурга. Вот за ними и снарядили англичане «Императрицу», а также и свои военные корабли. К слову, часть имущества и оборудования советской компании «Арктикуголь» еще раньше вывезли советские транспорты. В целом же операция по эвакуации островного «населения» Шпицбергена в Европу носила кодовое название «Strenght» («Крепость») и брала свой отсчет 30 июля 1941 года.

Про соглашение забыть
Особая статья Парижского соглашения отмечала, что Норвегия обязуется не создавать на островах какой-либо военной базы и не строить укрепления, которые могли бы послужить в военных целях. Но когда на дворе Вторая мировая, кто же будет вчитываться в строки Шпицбергенского трактата?!

На архипелаге попытались обосноваться немцы. В поселке Лонгиенбюер они построили свою метеостанцию и выставили вооруженную охрану. Высадившиеся на Шпицберген норвежцы и англичане отбили поселок у фашистов и оставили здесь свой небольшой гарнизон. Однако немцы продолжали размещать на островах свои посты. Несколько таких военных метеостанций им удалось организовать в отдаленных и безлюдных районах. Солдаты союзников однажды обстреляли немецкую подводную лодку на подходе к одному из островов и сбили фашистский самолет, на котором летели специалисты-метеорологи.

В июле 1943-го на Шпицбергене высадился объединенный отряд англичан и норвежцев под командованием капитана 1 ранга П. Бредедорфа - еще 150 человек. Продолжала работать метеостанция, появился свой центр наблюдения, склады. В гаванях поселков стали появляться английские военные корабли, прилетали сюда и британские гидросамолеты... Иными словами, на Шпицбергене была создана важная база союзников, и обороняли ее отнюдь не «две трехдюймовые пушки», как сообщают читателям материалы хроники в книге «Братство Северных конвоев», вышедшей в свет в 1991 году.

В какой-то момент союзникам даже показалось, что сил у них вполне достаточно не только для обороны, но и для возобновления добычи угля...

Немцы так не считали...

За кулисами полярной цели
Операцию по разгрому норвежско-английского гарнизона на Шпицбергене фашисты готовили в глубокой тайне, дав ей кодовое наименование «Цитронелла».
К походу за полярный круг немцы тогда готовили два своих самых крупных корабля - линкоры «Tirpitz» («Тирпиц») и «Scharnhorst» («Шарнхорст»), каждый из которых стоил целого соединения британского флота. Однако к ним еще и придавали несколько эсминцев сопровождения... Поэтому сразу возникают вопросы: какие цели преследовали разработчики «Цитронеллы»? Что за необходимость возникла у фашистов обрушивать на отдаленный арктический гарнизон такую огневую мощь? Откровенно говоря, при всей важности шпицбергенской базы для обеспечения коммуникаций в Северной Атлантике, она вполне могла быть уничтожена силами гораздо меньшего калибра...
Объяснение нужно искать в общей обстановке, сложившейся на тот момент Второй мировой. Операция помимо чисто военных целей: разбить гарнизон и ликвидировать его объекты - имела несколько других, причем поставленных немецкими адмиралами во главу.
Лето сорок третьего ознаменовалось победами Советского Союза на Курско-Орловской дуге. Германия, потерпевшая жестокое поражение на суше, в случае стремительной и успешной атаки своих линкоров, как бы всерьез заявляла о себе на море...

Еще хуже для немцев складывались дела на юге. С осени усилились бомбардировки Франции англичанами и американцами. Немцы расценивали это как подготовку к вторжению сюда союзников. 1 сентября 1943-го штаб Эйзенхауэра уже получил от итальянского правительства согласие на капитуляцию. Фашисты располагали данными своей разведки, что сразу в нескольких портах Северной Африки готовится целая армада кораблей для высадки десанта американцев и англичан в Италии. Собственно, так оно и было. Операция фашистов на Европейском севере являлась отчаянной попыткой немцев отвлечь с юга хоть какую-то часть англо-американских кораблей...

Нельзя не учитывать и личных амбиций и стремлений адмирала Карла Деница, которого Гитлер назначил командующим немецким флотом вместо Эриха Редера после провала операции «Regenbogen» («Радуга») в конце 1942-го. С того времени немецкий линейный флот практически отсиживался в норвежских фьордах и крупных операций не проводил. Деницу предоставлялась возможность доказать, что, остановив свой выбор на нем, Гитлер не ошибся.

Иными словами, в «Цитронелле» задачи демонстративного характера явно преобладали над оперативно-тактическими целями.

Синдром поражений 1942 года немецкие адмиралы, конечно, испытывали. В данной операции они предусмотрели ситуацию, исключающую лобовое столкновение своих линкоров с английским флотом. Генеральный курс немецкой эскадры на север не случайно пролег по двадцатому меридиану. 20-й градус восточной долготы «делил» Северную Атлантику на английскую и советскую оперативные зоны. Именно здесь была наименее вероятна встреча с кораблями противника.

Для проведения «Цитронеллы» выбрали начало сентября еще и потому, что в данное время в этих широтах еще нет льда, а полярный день уже резко шел на убыль - линкоры могли безбоязненно развивать полный ход и легко скрыться под покровом ночи в случае своего обнаружения.

Стремительный набег пиратов
Бронированные чудовища фашистов - «Тирпиц» и «Шарнхорст» - вышли в океан 8 сентября. Их сопровождали эсминцы. Эскадра сразу же разогнала ход - линкоры поспешили «оторваться» от норвежского берега, где их приготовления и выход могли заметить. Это им удалось. Англичане, по обыкновению державшие стоянки «Тирпица» и «Шарнхорста» под постоянными фотоприцелами своих самолетов-разведчиков «Spitfighter» и «Mosquito», на этот раз движения линкоров не заметили.

На Шпицбергене не знали о приближении пиратов. Однако немцы не застали местный гарнизон врасплох: силуэты немецких кораблей заметили береговые наблюдательные посты и вскоре опознали. Тут же объявили тревогу и дали радиограммы. По британскому флоту известили о появлении вражеской эскадры у архипелага. Крупных английских соединений на этот час поблизости не оказалось. Для отправки дальних бомбардировщиков на перехват кораблей требовалось время... Вероятнее всего, в Адмиралтействе уже тогда поняли: шпицбергенская база обречена!

В еще большем бездействии вынужден был ожидать развязки наш Северный флот, тем более, не имевший ни средств, ни возможностей что-либо предпринять. Сообщение о немецких кораблях у Шпицбергена, что называется, «прошло по флоту», то есть было принято к сведению. И не более...

Немцы засветло вошли в Айс-фьорд (Ис-фьорд) - залив, на восточном берегу которого и расположились основные горняцкие поселки - Баренцбуpг, Грумант-сити и Лонгиербюен. Залив в навигационном отношении считался сложным для плавания в любое время года. Однако крупные тяжелые линкоры передвигались здесь уверенно, что, в общем-то, подтверждает факт особой осведомленности немецких штурманов - они пользовались подробными и точными картами.

Своим главным калибром фашисты ударили по важнейшим объектам, расположение которых они тоже прекрасно знали. В короткое время снаряды превратили в руины главные метеопосты и радиостанции. Под огонь попала часть жилых построек, но самый мощный разрушительный заряд немецкая эскадра направила на склады с боеприпасами, снаряжением и продовольствием. Вспыхнул пожар и на нефтехранилищах, а также на рудниках.

Бой был скоротечным. Одновременно с артобстрелом немцы высаживали на берег десантную группу числом свыше 200 человек. Норвежско-английский гарнизон пытался оказать сопротивление, но силы нападавших многократно превосходили все, что имелось у обороняющихся.

В нескольких публикациях по-разному оценивается урон, нанесенный тогда немцами. Последние данные из недавно открытых документов - 10 человек убитыми и около 70 взятыми в плен. Нескольким небольшим группам из гарнизона удалось уйти в горы. Немцы не стали преследовать их: они боялись оказаться в западне Айс-фьорда...

Уже вслед уходящим линкорам с одной из резервных радиостанций защитники Шпицбергена сообщили в Лондон о произошедшем нападении.

После победных реляций
В тот же день радио Осло передало информацию об операции немцев в Айс-фьорде, а днем позже и берлинское: «В ночь на 10 сентября германские корабли и крупные экспедиционные силы произвели значительную операцию против военных объектов Шпицбергена. Германские корабли уничтожили укрепления береговой обороны, взорвали основные военные объекты и, в частности, радиостанцию, метеостанцию, крупные нефтехранилища, склады с боеприпасами, продовольствием... Захвачено большое количество пленных. Все экспедиционные силы вернулись на свои базы».

Надо сказать, этим сообщением берлинское радио вызвало некоторое замешательство в штабе нашего ВМФ, так как, по сведениям советской разведки, никаких «укреплений береговой обороны» на островах не было. Только после разговора и уточнений с представителями английского Адмиралтейства стало ясно, что немцы явно завысили результаты и значение своей операции.

22 сентября гидросамолет британских ВВС доставил на Шпицберген новое оборудование для радиостанции союзников. В октябре того же года американский крейсер «Tuscaloosa» («Тускалуза») вошел в Айс-фьорд. На его борту прибыл новый гарнизон для защиты заполярного архипелага. Разрушительные последствия «Цитронеллы» вскоре были ликвидированы. Радио и метеорологические станции продолжали работать на арктические конвои союзников.

Олег ХИМАНЫЧ

[Vova]

Германские базы в советской Арктике

 14_7_1.jpg   19.18К   27 скачиваний

КОНЕЦ U-639

Неудачный поход к проливу Вилькицкого германского тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» в августе 1942 года заставил военно-морской штаб Третьего рейха отказаться от использования в Арктике надводных рейдеров. Карское море было отдано летчикам из воздушного спецотряда люфтваффе и полярным «волкам» адмирала Карла Дёница. Причем на протяжении многих лет – и во время, и после окончания Великой Отечественной – считалось, что немецкие субмарины, подобно своим противникам – советским «катюшам», «щукам» и «эскам», – приходили сюда на месяц–полтора, действовали против полярных конвоев и одиночных судов, шедших Северным морским путем, ставили минные заграждения в арктических проливах и у материка, уничтожали считавшиеся «тыловыми» полярные станции и возвращались в норвежские базы.

Однако в действительности все происходило не так. Но узнали мы об этом уже 1970-е годы. Почему? Сложно ответить однозначно. А между тем еще в октябре 1941 года стало известно, что безымянный пролив между архипелагами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа серьезно интересует германское командование. В тот день у новоземельского мыса Спорый Наволок была даже обнаружена первая немецкая подлодка. Но сей факт удалось найти только в «Истории открытия и освоения Северного морского пути» Белова.

И новые вопросы: как здесь оказалась вражеская субмарина, по какой причине об этом рассказал только Белов в 1969 году?

Советское военное командование обратило внимание на этот проливной район только после похода в Карское море тяжелого немецкого крейсера «Адмирал Шеер». Сразу же вслед за его атакой Диксона в пролив были направлены первые советские подлодки. Но к этому времени германский рейдер уже спешил к норвежским берегам.

Первой 3 сентября 1942 года в Карское море пришла К-21 (командир капитан 3 ранга Лунин). Так как североморская разведка не знала точное местоположение гитлеровского крейсера, «катюше» был дан обширный «треугольник»: мыс Желания – остров Уединения – остров Диксон. Через три недели «21-ю» здесь же сменила С-102 (командир капитан 3 ранга Городничий). Но в середине октября и она ушла от Новой Земли ни с чем.

В конце следующего лета в Карское море послали уже пару подводных лодок. К тому времени штаб Северного флота располагал определенной информацией об активной деятельности в проливе немецких субмарин. Сведения были получены еще в июле, сразу же после прихода к мысу Желания конвоя капитана 2 ранга Котцова. С прибытием к месту назначения гидроакустики тральщика (3-го дивизиона бригады траления), входившего в состав охранения, открыли вахту на гидрофоне «Цефей-2». Всего за 2 часа работы удалось выявить признаки сразу четырех ПЛ противника, которые, находясь в проливе, обменивались между собой четырехзначными текстами по звукоподводной связи. Флотской разведке было над чем задуматься.

Первой (10 августа) в район пришла С-101 (командир капитан-лейтенант Трофимов), за ней – С-54 (командир капитан 3 ранга Братишко). «Сто первой» нарезали район от мыса Желания до мыса Константина. Севернее свой район патрулировала ее «систершип» – С-54. Но советские ПЛ опоздали. Немецкие подводники опередили их с развертыванием. Более того, экипаж U-255 создал на мысе Константина опорный пункт для заправки гидросамолетов, провел разведку у пролива Вилькицкого да еще потопил гидрографический бот «Академик Шокальский».

Североморцы не знали об этом и неутомимо искали врага в проливной зоне. Эта настойчивость себя оправдала.

Немецкая подлодка U-639 была обнаружена ранним утром 28 августа 1943 года в надводном положении. Вражеская субмарина с низким силуэтом и бочкообразной рубкой, словно бело-голубое приведение, летела, «звеня» дизелями среди безмолвия айсбергов. Капитан-лейтенант Трофимов атаковал противника сразу 3 торпедами. Над морем взметнулся высокий водяной столб...

Когда С-101 приблизилась к месту гибели неприятельской подлодки, здесь расплывалось огромное радужное пятно соляра, посреди которого тихо покачивались трупы немецких подводников и какие-то деревянные обломки. С поверхности моря были подняты: сигнальная книга, дневник и тужурка командира U-639 обер-лейтенанта Вихмана, отдельные чертежи ПЛ и ее спасательный круг.

Из командирского дневника удалось установить, что субмарина участвовала в операции «Зеехунд» и 1 августа, выставила 16 мин ТМС западнее мыса Русский Заворот (Печорское море), а 20 августа – 24 мины ТМВ в Обской губе.

Но куда шла «639-я»?

О ЧЕМ ТОЛЬКО ДОГАДЫВАЛИСЬ

С началом Великой Отечественной войны в Заполярье немецкое командование мало внимания уделяло советскому сектору Арктики. Но «взгляды» руководства кригсмарине на этот район изменились после провала попытки захвата Кольского полуострова.

Получив информацию от воздушных разведчиков из спецотряда люфтваффе о том, что льды позволяют войти в Карское море, группа германских «арктических волков» отправилась в восточную часть Баренцева моря. Здесь часть из них (минные заградители) у западных берегов Новой Земли проводили постановку мин ТМС (применяемых в глубоководных районах морей), загруженных в норвежских базах. После первой постановки минзаги держали курс предположительно на бухту Нагурского (возможно – в бухту Северная или в бухту Зверобоев) и грузили здесь на борт новый боекомплект мин. Правда, это были уже другие мины – ТМВ, которые применялись в мелководных морских районах (характерных для Карского моря). После второй постановки они начинали действовать как обычные торпедные подлодки.

Другая часть группы ПЛ сразу же приступала к проведению ледовой разведки в Карском море, а в назначенное время – переходила к торпедной «охоте».

После Великой Отечественной удалось установить, что появление немецких подводных лодок в заливах Ледяная гавань и Наталии, у мыса Спорый Наволок не случайны. Именно здесь подводники кригсмарине основали тайный опорный пункт (в послевоенной литературе об этом упоминалось вскользь – одной–двумя строками). Но оказалось, что он не был единственным.

До нападения нацистской Германии на СССР разведчики немецкого ВМФ для наблюдения за восточной частью Баренцева моря имели только радиопеленгаторную станцию в Киркенесе. Однако Карское море оставалось для них неведомым. Поэтому уже через год на острове Земля Александры (западная часть Земли Франца-Иосифа) была создана 24-я база метеорологической и пеленгаторной службы кригсмарине. Сегодня она хорошо известна российскому читателю. Но именно в ее «известности» в свое время потерялись соседствовавшие с ней подскальная база для подлодок, а также аэродром недалеко от полуострова Полярных летчиков (тоже на Земле Александры).

В александровском «лежбище» германские подводники имели все для обеспечения нормальной жизнедеятельности. Казармы, продовольственные и топливные склады, склад оружия для субмарин и небольшую ремонтную мастерскую. Наверху были построены даже два достаточно комфортабельных коттеджа примерно на 200 человек. Все было рядом – в «двух шагах» от причалов немецких субмарин. Но о том будет отдельный рассказ.

И все же радиопеленгаторные станции (как в Киркенесе, так и на Земле Александры) находились слишком далеко от Северного морского пути. Гросс-адмиралу Дёницу и его специальному отделению «Б-Диенст» требовался береговой пост радиоразведки где-нибудь на Новой Земле, а еще лучше – на берегу Карского моря, чтобы можно было постоянно наблюдать за советскими судами, идущими из Белого моря к проливу Вилькицкого или обратно. Лучше всего для этого подходил северный остров архипелага Новая Земля.

В осуществлении этого желания немцам невольно «помогли» и советские торговые и полярные моряки.

Сегодня не секрет, что взаимоотношения командующего Северным флотом адмиралом Арсением Головко с начальником Главсеморпути Иваном Папаниным были далеко не безоблачными. И как следствие – существовали определенные трения в контактах между их подчиненными.

Еще рейд «Адмирала Шеера» показал, что большинство советских транспортных судов, идущих Севморпутем через Карское море и в море Лаптевых, документами скрытой связи не пользовались (позже выяснилось, что порой они на борту просто отсутствовали). И никакие убеждения, находящихся на советских транспортах специальных офицеров связи Северного флота не могли заставить полярных капитанов более серьезно относиться к скрытности радиосвязи во время плавания: установленная для всех судов зона радиомолчания к западу от меридиана 85 градусов на практике выдерживалась крайне редко.

Более того, летчики самолетов полярной авиации, капитаны ледоколов и торговых судов, полярники станции Главного управления Северного морского пути (ГУ СМП) практически до лета 1943 года считали, что находятся в глубоком тылу Советского Союза. А потому постоянно использовали радиосвязь в открытом режиме, поставляя тем самым противнику ценную развединформацию.

Даже после гибели транспорта «Куйбышев» и ледокольного парохода «Сибиряков» отдельные гражданские суда вели радиопередачи открытым текстом (транспорты «Уссури» и «Щорс»). «Беломорканал» отличился еще больше – при переходе к острову Диксон открыто сообщил по радио штабу проводки время своего предполагаемого выхода из Кожевниково и о первоначальном пункте своего захода. Конечно, на второй год войны отношение полярных капитанов к предпоходовым инструктажам изменилось. Но какую цену за это заплатили военные и торговые моряки?

АРКТИЧЕСКИЕ СКЛАДЫ

Так вот в чем была одна из причин повышенного интереса немецких подводников к Карскому морю.

Поэтому не стоит удивляться, что с лета 1943 года встречи с немецкими подлодками у Новой Земли стали более частыми. Например, вечером 13 августа 1943 года германская субмарина вышла в эфир у Белушьей губы. 18-го – она же была у новоземельского острова Крестовый, а 26 августа – уже у шхер Минина. Ранним утром 28 августа та же ПЛ вступила в переговоры с неизвестной радиостанцией недалеко от мыса Крашенинникова (60 миль от Выходного).

22 августа уже другая немецкая субмарина вышла на связь с неизвестной радиостанцией у Белушьей губы. За август 43-го она полностью обогнула оба новоземельских острова (при этом побывала у залива Благополучия).

И еще! В конце 1990-х удалось выяснить, что если бы С-101 после потопления 28 августа U-639 задержалась в этом районе хотя бы часа на три, то вполне могла встретить здесь еще одну вражескую подлодку. Весь день 27 августа безымянная «немка» молча (в надводном положении) шла от параллели пролива Маточкин Шар строго на север. В радиоэфир она вышла только один раз (у восточного новоземельского мыса Абросимова). В момент атаки, ставшей роковой для экипажа Вихмана, субмарина подходила к мысу Спорый Наволок.

После войны недалеко от него, в заливе Ледяная гавань, у неприметного домика были обнаружены небольшой продовольственный склад, несколько бочек соляра, а также едва закопанная груда пустых банок из-под консервов. На всех без труда можно было прочесть: «Кригсмарине» и ниже «1942» или «1943». Еще один опорный пункт (в виде пещеры, со своим складом продовольствия и топлива) находился … в заливе Благополучия. При этом мурманские моряки наткнулись здесь еще и на брошенное укрытие на 8 человек, в котором все еще валялись обрывки немецкого обмундирования и пустые консервные банки с германской маркировкой.

Быть может, именно здесь были развернуты радиопеленгаторные посты кригсмарине, которые получали достаточно точное представление о неосторожно вышедших в эфир советских судах? Ведь передать «засечку» на «серых волков», отлеживающихся на прибрежном мелководье у материка (даже на глубинах до 20 м), было, как говорится, раз плюнуть.

При создании новоземельских береговых постов их строители учли опыт возведения на Новой Земле так до сих пор и не найденной (по официальным данным) германской базы подводных лодок еще периода Первой мировой войны, а также – склада морских мин на острове Поной (также официально не найденном). Используя их, кайзеровские подлодки приходили в Кольский залив для артобстрела Александровска (пополняя запасы топлива и оружия с береговой базы или некоего австрийского транспорта) и топили транспорты союзников России в Белом море. С реальной возможностью повторения такого варианта считалось командование Северного флота при основании в 1942 году Новоземельской военно-морской базы.

Кстати, в годы Второй мировой, подобно австрийскому «собрату», районы Новой Земли неоднократно посещали немецкие суда-снабженцы, специально построенные перед войной для походов к заграничным базам Третьего рейха, а также для обеспечения походов немецких подводных лодок и рейдеров. Одно из них в августе 1943 года услышал акустик С-54 (соседки С-101 у мыса Желания). А сигнальная вахта советской ПЛ наблюдала силуэт неизвестного корабля, кому-то передававшего световые сигналы. Он, не исключено, ждал U-639: либо для пересадки личного состава, либо для приема важного груза. Обозначая свое место, судно использовало бортовой гидроакустический маяк и прожектор.

Подобные гидроакустические маяки (вновь, после войны) были найдены советскими моряками на танкере «Кернтерн» (к этому времени ставшему советским танкером «Полярник»), курсировавшем всю войну в «треугольнике»: Хаммерфест–Шпицберген–Новая Земля. (Данные удалось найти в журналах учета солености забортной воды, случайно сохранившихеся в одной из брошенных выгородок «Кернтерна».)

Подобных «снабженцев» у кригсмарине в Арктике было два: «Пелагос» и «Кернтерн». Оба они являлись судами спецназначения, имели 2 специальные емкости под дизельное топливо (по 20 тонн каждая), спускаемые на воду, вместительные рефрижераторные камеры для продуктов и танки для пресной воды, специальное хранилище для торпед с системами их обслуживания, а также специальные грузоподъемные средства.

Но вернемся на берег Карского моря.

Еще одним районом, которому немецкие подводники уделили пристальное внимание, стала его юго-восточная часть. Здесь, на острове Вардропер, был создан наблюдательный пункт глубиной до 1,5 метра. Сверху он был накрыт маскировочной сетью в цвет летней тундры. Вероятно, этим укрытием пользовались летом–осенью 1942-го или 1943-го. Здесь же валялись радиодетали и кусок антенны (скорее всего от радиостанции для передачи целеуказаний, наводивших подлодки на полярные конвои).

Данная находка в какой-то мере объясняет благополучный для моряков небольшого советского гидрографа «Якутия» исход встречи с немецкой субмариной, находившейся у Вардропера. В тот день, 14 сентября 1942 года, германская ПЛ стояла на якоре у мыса Медуз. Пока немцы сняли с острова свой наблюдательный пост и бросились в погоню, «Якутия» (капитан Марышев) успела выйти из «ловушки» – пролива Течений.

А вот следующим летом мотобот «Мурманец» обнаружил здесь работу уже 2 немецких радиостанций (в режиме «радиотелефон»). Видимо, немецкие моряки не сильно беспокоились за скрытность радиопереговоров. В этом нет ничего удивительного. Несмотря на большое количество береговых постов наблюдения и связи в западном секторе советской Арктики и на берегах Кольского полуострова (с 1941 по 1944 годы открыто 115 штатных и более 450 нештатных постов), обеспеченность наблюдения была удовлетворительной лишь близ главной базы Северного флота и в горле Белого моря. Чем дальше на восток – тем дела обстояли хуже.

Например, от Канина Носа до острова Вайгач 1 пост наблюдения обслуживал в среднем 30 миль побережья. На берегах Карского моря – 1 пост контролировал уже до 100 миль. А на Новой Земле расстояние между постами порой достигало 380 миль. Как же в таких условиях можно было контролировать заполярные бухты и заливы, да еще – только с помощью бинокля или стереотрубы? А услышать радиопереговоры врага – вообще очень большая удача.

Кроме Вардропера немецкие подводники часто посещали район между Пясинским заливом и полуостровом Михайлова. У шхер Минина и на острове Подкова они имели тыловую базу (подобную пресловутой «Базис Норд» в Большой Западной Лице) и несколько пакгаузов для хранения консервированного продовольствия. Нашлись небольшие склады немецкого продовольствия и в других районах полуострова Таймыр.

Подобный выбор был не случаен. После похода по Севморпути крейсера «Комет» немцы знали, что между Пясинским заливом и полуостровом Михайлова находятся обширные залежи плавника (благодаря этим залежам все острова шхер было дано название «Плавниковые»). Вдобавок германские подводники в юго-восточной части Карского моря чувствовали себя вполне уверенно. Например, в сентябре 1943 года у острова Нансена (архипелаг Норденшельда) корабли охранения полярного конвоя БА-13 (СКР-19 «Дежнев» и ТЩ-40) прямо во время выгрузки артбатареи на остров обнаружили всплывающую из-под воды германскую субмарину. Когда ее командир заметил, что у острова ПЛ не одна, то в надводном положении он увел лодку за остров Нансена. Преследовать «немку» почему-то не стали.

Не забывали немецкие подводники и берег Харитона Лаптева. Так, в заливе Волчий (архипелаг Норденшельда) в 1946–1947 годах на одном из островков было обнаружено большое немецкое продовольственное депо и склад осветительных ракет (именно здесь часто бывала U-354 капитан-лейтенанта Хербшлеба). А на островах Мона, уже после войны, нашли место отстоя немецких подлодок.

КУРС В МОРЕ ЛАПТЕВЫХ

Даже летом 1944-го немцы заходили в отдельные заливы и бухты на южном берегу Карского моря, а осенью, когда советские части уже гнали противника к Петсамо, 3 германские подлодки через пролив Вилькицкого пытались пройти в море Лаптевых.

Вот лишь несколько случаев, ставших известными после войны.10 августа 1944 года вражеская субмарина открыто вошла в бухту Полынья (40 км восточнее Диксона). Еще одна летом 1944-го часто «навещала» бухту Иннокентьевская (устье реки Енисей), где в ту пору жили колонисты немецкой национальности.

12 августа подводные лодки противника были замечены сразу в трех значительно удаленных друг от друга районах: у острова Вардропер, к северо-востоку от острова Вайгач и у острова Белый (вероятно U-365). Причем у Вардропера субмарину обнаружил советский гидросамолет майора Рубана и обстрелял ее из пулеметов (ГСТ вылетел в разведку и не имел глубинных бомб). Но «немка» не стала погружаться, а в надводном положении открыла в ответ зенитный огонь.

Из-за ошибки в координатах места нахождения вражеской подлодки 3 советских самолета ГСТ с противолодочными бомбами, вызванные майором Рубаном, прибыли в район неожиданной встречи лишь через 5 часов. Только тогда ПЛ, погрузившись под перископ, ушла в море.

Еще через две недели (26 августа) германская подлодка у островов Каминского (берег Харитона Лаптева) потопила гидрографический бот «Норд» (капитан Павлов). Субмарина словно специально поджидала свою жертву. Только после гибели судна удалось узнать, что немцы практически от Диксона постоянно следили за ним (даже, когда оно приходило к советским полярным станциям).

Но в таком случае на захват советской полярной станции на мысе Стерлегова в сентябре 1944 года немецкими десантниками, высаженными с подводной лодки, следует посмотреть в совершенно ином свете. Ведь эта станция (бухта Ложных огней) находилась недалеко от островов Мона. Отсюда (вкупе с наблюдательными постами на соседних островах) вне зависимости от причуд заполярной погоды можно было контролировать всю полосу движения советских полярных конвоев. Правда, очень сложно поверить в реалистичность этих расчетов.

И все же немецкие десантники были высажены на мыс Стерлегова. Пусть – на сутки. Но – это исторический факт. При этом главной удачей противника стал захват здесь секретных советских документов, в том числе и радиошифров.

Правда, нельзя не отметить, что североморские разведчики быстро «очертили» области, где чаще всего появлялись вражеские подлодки, а конвои – несли значительные потери.

Самое пристальное внимание командование Северного флота обратило на Землю Франца-Иосифа и Новую Землю, острова Уединения и Белый, шхеры Минина и острова Мона. Маршруты арктических конвоев стали прокладывать таким образом, чтобы обходить шхеры Минина и острова Мона по возможности дальше. Специальные группы кораблей Беломорской, Карской и Новоземельских военно-морских баз начали готовиться к поисковым операциям в этих же районах. Тральщик капитан-лейтенанта Бабанова недалеко от залива Бирули (Берег Харитона Лаптева) даже потопил одного из арктических «волков» – U-362 (командир обер-лейтенант Франц). К сожалению, и сегодня нельзя точно сказать, что было на борту ПЛ и кто входил в состав ее экипажа.

Между тем ветераны-полярники вспомнили, что примерно в 80 км севернее бухты Эклипс после Победы 1945-го была обнаружена... лежащая на берегу немецкая подлодка. И новые вопросы: «Что это за субмарина?», «Почему она осталась на берегу, а экипаж ее бросил?» Пока – загадка. Только хотелось бы обратить внимание, что в районе бухты Эклипс словно специально собраны вместе: бухта Слюдяная, озеро Слюдяное и река Слюдяная. Так нет ли там залежей слюды или алюмосиликатов, столь необходимых, в частности, для стекол манометров германских паровозов и кораблей? Если да, то брошенная ПЛ скорее всего одна из исчезнувших «конвойных» лодок, перевозивших некие грузы с Таймыра в Лиинахамари, а оттуда – и в порты рейха. Подобных субмарин только в Арктике пропало без вести несколько десятков...

Сергей Алексеевич Ковалев "НВО" 2006-04-28 http://nvo.ng.ru/his...8/7_arctic.html

[Vova]

 cover_shell.jpg   13.35К   25 скачиваний
ОПЕРАЦИЯ «УЧЕНИЯ НА ВЕЗЕРЕ»

В начале марта 1940 года появилось выражение «Учения на Везере», ознаменовавшее изменения в стратегических планах Гитлера. Этим условным наименованием назывались мероприятия по подготовке к оккупации Дании и Норвегии. Гитлер намеревался таким путем своевременно воспрепятствовать высадке союзного экспедиционного корпуса в северной Норвегии и устранить опасность блокирования поставок железной руды из Швеции в Германию. Успех этой операции зависел здесь больше, чем на других театрах военных действий, от погодных условий, поскольку предполагалось провести крупную переброску войск морским транспортом. Поэтому прежде всего необходимо было организовать надежную метеорологическую службу в соответствующих районах развертывания операции. В связи с этим следовало активизировать тайные связи нашей контрразведки с Норвегией через Гамбург. Филиалы германо-норвежских пароходных компаний и рыболовецких предприятий были полны наших агентов, которые должны были регулярно сообщать сводки погоды, маскируя их под сведения о состоянии курсов на рыбных рынках. Чтобы сохранить в тайне скопления наших войск в прибрежных районах, важнейшие гавани, подъездные автомагистрали, железнодорожное сообщение и гостиницы в прилегающей местности контролировались строжайшим образом. Картина, представившаяся мне тогда на побережье Балтийского моря, напоминала цирк, когда он разбивает свои шатры. Вспоминается, например, Штеттин: кругом царит суета и ругань. Солдаты, разыскивающие свои части, возбужденные интендантские офицеры, поставившие весь город вверх дном, и посреди всего веселые шутки австрийцев — горных егерей. «Добрые венцы» и уроженцы Штирии вообще относились к необходимости соблюдать секретность не совсем серьезно; они смеялись и громко болтали обо всем «происходящем» — мне кажется, не было необходимости в опытных агентах, чтобы разузнать о цели экспедиции. До сих пор для меня остается загадкой, почему вражеская разведка с таким промедлением узнала о подготовке к «Учениям на Везере», в результате чего английский флот с опозданием пришел в Норвегию.
На случай, если дело дойдет до военного столкновения, министерство иностранных дел указало на необходимость того, чтобы в нашем распоряжении находились специальные войска для защиты датской королевской семьи. Однако при оккупации Дании не было сделано почти ни одного выстрела, а сопротивление в Норвегии было очень быстро сломлено. Только в Нарвике горные войска генерала Дитля вели тяжелые бои с сильным экспедиционным корпусом союзников.

ВИЗИТ В НОРВЕГИЮ И ШВЕЦИЮ

В начале осени 1941 года возникла настоятельная необходимость отправиться в Норвегию, чтобы урегулировать разногласия, возникшие между нами и рейхскомиссаром Норвегии Тербовеном. Гейдрих пожелал лететь вместе со мной. Для него Норвегия представляла интерес еще и в том отношении, что он имел возможность тайком совершать с аэродрома в Ставангере полеты на истребителе, чтобы набрать необходимое число боевых вылетов для получения железного креста первой степени и германского «золотого креста».
Мы летели в специальном самолете и мне показался знаменательным тот факт, что Гейдрих на протяжении всего полета работал над документами, отдавая при этом своим адъютантам различные указания. Я наметил сделать в Осло несколько докладов в узком кругу специалистов, а также изучить деятельность нашей разведки в Норвегии. В связи с этим меня особенно занимали норвежские пароходные компании, все еще поддерживавшие свои торговые связи с Новым Светом и Африкой.
Сразу же после нашего прибытия нас с подчеркнутой вежливостью принял Тербовен. Рейхскомиссар и Гейдрих были между собой в резко враждебных отношениях, и я с напряжением ждал, как они поведут себя во время предстоящих переговоров. Суть спора между ними заключалась в проблеме подчиненности высшего руководителя войск СС и полиции, а также командующего полицией безопасности и СД в Норвегии, центральным учреждениям в Берлине. Тербовен чувствовал себя неограниченным властелином в своей епархии и действовал, как ему заблагорассудится. На германскую полицию он смотрел только как на его личный вспомогательный и карательный аппарат; она должна была действовать исключительно по его приказам. Директивы из Берлина он открыто называл полным бредом, и говорил, что он отвечает за свои действия только перед фюрером. Гиммлер и Гейдрих интересовали его лишь как его личные знакомые. Он считал себя вправе позволить себе такую независимую манеру поведения, так как был близким приятелем Геринга. (Рейхсмаршал вместе с Тербовеном, когда тот был гауляйтером Рурской области, конфисковал — якобы в интересах рейха — пакеты акций сталелитейных заводов.) Переговоры в Осло в первый же день зашли в тупик. Поскольку затрагивались и вопросы, связанные с разведкой, Гейдрих привлек и меня к участию в беседе. Мы хотели узнать мнение Тербовена о том, как он представляет себе работу разведки и не собирается ли он создать в Норвегии, так сказать, самостоятельную разведывательную службу. Затронут был очень щекотливый вопрос. Тербовен тут же оценил ситуацию. Он разыграл перед нами целую сценку, полную едкого юмора, в которой так интерпретировал намек Гейдриха, говоря от его лица: «Господин рейхскомиссар, если вам не угодно признать правоту моих аргументов, разведка будет действовать так, как будто никакого рейхскомиссара не существует, ваши жалобы вряд ли найдут отклик у фюрера. Рейхсфюрер СС еще обладает, несомненно, достаточно большим влиянием, чтобы представлять перед лицом фюрера интересы СС — членом которых являетесь и вы, господин рейхскомиссар — через вашу голову».
Пока Гейдрих медлил с ответом, в дело включился я и сказал: «То, что вы, господин рейхскомиссар, высказали сейчас как бы от имени обергруппенфюрера СС Гейдриха, пожалуй, и является решением проблемы». Тут и Гейдрих «развернулся», чтобы нанести удар: «Вот мы с вами спорим о субординации, — сказал он, — а ведь норвежцы смотрят на нас, посмеиваясь и потирая от радости руки; и впрямь, было бы смешно помогать им в этом».
Это была торпеда! Тербовен понял это. Он сразу же закончил беседу, сказав, что об этом можно поговорить и на следующий день. Гейдрих изобразил на своем лице довольную ухмылку. Его больше не покидало отличное расположение духа.
Вечером состоялся ужин у Тербовена. Рейхскомиссар позаботился о том, чтобы стол ломился от яств, во всем стараясь не отстать от своего покровителя Геринга. Ближе к ночи торжественный ужин превратился в попойку. Сам хозяин поглощал неимоверное количество спиртного, заставляя всех окружающих пить с ним наравне. «Гвоздем» вечера явилось следующее: Тербовен приказал своим двум секретаршам разъезжать на велосипедах по залу под ликующий рев изрядно нагрузившейся мужской компании. Все это производило впечатление дешевого циркового увеселения, и я громко высказался на эту тему, что, видимо, не ускользнуло от слуха Тербовена. Он вдруг встал, подошел ко мне вплотную и сказал: «Эй, вы, возьмите-ка этот бокал с пивом, — и протянул мне целую литровую кружку, — и выпейте его, не сходя с места». Я ответил, что, к сожалению, по состоянию здоровья не могу последовать его любезному приглашению. Едва я кончил говорить, как он попытался выплеснуть на меня бокал. Но Гейдрих упредил его и схватил за руку. Я тут же, не сказав ни слова, покинул помещение.
На следующее утро, за завтраком, желая извиниться за вчерашнее происшествие, он сказал: «Вчера опять напились до чертиков, а вся эта история с бокалом случилась из-за того, что вы были слишком трезвым». После этого переговоры были продолжены. Теперь Тербовен отступил по всему фронту.
В последующие дни я смог спокойно завершить намеченные дела. На меня произвела внушительное впечатление деятельность английской разведки, находящей у свободолюбивых норвежцев широкую поддержку и весьма методически использующей норвежское подполье в качестве источника информации в своих политических и военных целях. В отдельных случаях нам удалось организовать «контригру», но по настоящему ценной информации из этого извлечь мы не смогли. В результате ряда предательств мы понесли ощутимые потери, поплатившись ценными кадрами, а также, что было еще болезненней, рыболовецкими катерами и радиооборудованием.
В то время ВВС и флот настоятельно требовали оборудовать в Гренландии метеорологическую станцию, что, собственно, входило в обязанности военных. Вернувшись в Берлин, я предостерегал от форсирования этого плана, предложив осуществить все соответствующие подготовительные мероприятия для этого в самом рейхе, чтобы исключить возможность шпионажа со стороны норвежского Сопротивления. Мое предостережение сочли преувеличенным. Только после того, как две наши попытки провалились и были потеряны драгоценные месяцы, к делу стали относиться с большей осторожностью. Третья попытка удалась. Метеорологическая станция в Гренландии действовала некоторое время весьма успешно, однако впоследствии она была запеленгована противником и ликвидирована.

http://lib.rus.ec/b/79602